Вчера в 18:36, просмотров: 4489
Министр экономики РФ Алексей Улюкаев, выступая с лекцией в Миланском университете, сказал: «По моему мнению, нынешняя рецессия не будет долгой, и в третьем-четвертом кварталах возможно возобновление экономического роста».
фото: Наталия Губернаторова
Это заявление любопытно прежде итого тем, что оно будто бы легализует признание того, что в натуральный момент российская экономика находится в состоянии спада. С одной стороны, это, разумеется, секрет Полишинеля, но с иной — кто-нибудь может внятно произнести, когда именно она в это состояние вошла? В октябре-ноябре-декабре прошлого года? Или когда-то ранее? Или в январе-феврале этого года (на это, в частности, может указывать сильное падение выпуска базовых отраслей в январе)? Или, может быть, вообще еще не вошла и находится лишь на пороге рецессии? Выражаясь профессиональным языком, когда собственно наблюдался «пик» предыдущего цикла экономической активности? На этот проблема в действительности пока ответа дудки. Например, по нашим оценкам, реальный ВВП — после устранения сезонного фактора — заметно снижался лишь в I квартале прошлого года, а после этого рос умеренным темпом вплоть до конца 2014 г. Тогда, может быть, поставленный Улюкаевым диагноз является преждевременным?
Между тем это все вопросы вдали не праздные. Состояние рецессии, или спада экономической активности, характеризуется вполне определенными процессами в различных секторах экономики, своими специфическими рисками и требует довольно внятных действий со стороны денежных властей. Решительных действий покамест не видно. Хорошо, что кушать признание самого факта рецессии, хоть оно и прозвучало — по старой, разумеется, традиции — за рубежом!
Особенностью нынешней рецессии является то, что она внутрироссийский феномен хотя бы в том смысле, что она развивается на фоне вполне здорового роста ведущих национальных экономик и всемирный экономики в целом. Этим определяется постепенность втягивания экономики России в рецессию: ничего похожего на шок от финансового кризиса в Юго-Восточной Азии (1998 г.) или от банкротства Lehman Brothers (2008 г.) сейчас дудки. Промышленность даже продолжает понемногу вырастать, опираясь на увеличение госзаказа, повышение конкурентоспособности вследствие девальвации рубля и административных ограничений импорта, а также на отсутствие чрезмерного уровня запасов готовой продукции.
Однако все это не предлог для успокоения. После резкого вхождения в рецессию обыкновенно следует достаточно бурный восстановительный рост, и общая длительность таких спадов действительно не превышает трех-четырех кварталов. Однако за медленным сползанием в рецессию и постепенным снижением экономической активности, вызванным падением нефтяных цен, ухудшением институциональной среды, «обнулением» суверенных рейтингов и вообще обособлением от всемирный экономической и финансовой системы скорее последует столь же медленное восстановление экономической активности. Два-три года спада, порой перемежаемого унылым ростом в пределах 1%, представляются нам вполне вероятным сценарием.
Сергей СМИРНОВ,
директор Института социальной политики и социально-экономических программ НИУ «Высшая школа экономики».
Экономика — Московский Комсомолец
